Родилась 18 марта в Омске.
Самое замечательное, филологическое время в классическом университете миновало, осталась серая (часто чёрная) проза в стенах школьных. Всё ещё там, потому что только з л о с т ь помогает творить и не даёт расслабиться. Ещё более удивительно то, что они (дети) относятся ко мне лучше, чем следовало бы.
Согревает: поэзия вообще и серебряный век особенно. Интересует (больше всего) американское кино в разных жанрах и история Древней Руси от Славянских мифов до князя Дмитрия Донского, об этом все мои три десятка романов. Но читатель только один - мой сосед дядя Володя. У него хватило мужества читать до конца все мои версии по истории государства Российского.
Дорожу одиночеством - это единственное богатство. Предпочитаю любить до безумия Ричарда Гира - Харисона Форда - Киану Ривза и Чоу Юн Фата. А вопрос о том, какая реальность вторая и какая первая - остаётся открытым.
/Л.Сушко, "РЫЖ" №52/
# <...> знаю по себе, что процентов 90 успеха зависит от умного и проницательного редактора, способного отобрать главное и беспристрастно отложить в сторону второстепенное. Я просто знаю по своим знакомым московским поэтам, когда готовились в "МГ" первые книги и работал М.А.Беляев (удивительный редактор) - книги получались великолепными; но как только они начинали заниматься этим сами, уверенные, что это их собственная заслуга и никого постороннего не нужно, всё рассыпалось, те же самые стихи ничего не стоили. А то, что сам поэт может быть редактором своей книги - в это я верю с трудом, т.к. сам он слишком пристрастен и вряд ли способен оценить всё так, как нужно для успеха.<...>
/Л.Сушко из Омска - П.С. в Омск/
1. ***
Поэт не похож на свои стихи,
Как правило это так.
И зря мы пытались его найти
В любимых наших стихах.
Он был грубоват и немного зол,
Он не был влюблён совсем.
Он тихо поставил стакан на стол
И улыбнулся всем.
И женщина-дрянь прильнула к нему
И в ночь его увела.
А мы всё думали, почему
Душа его с ней ушла.
А мы всё ещё пытались понять -
Откуда из этой тьмы
Он мог незнакомок своих создавать
И сказочные миры.
Он ещё тихо взглянул в ответ
И улыбнулся вдруг.
Потом, среди сотен его побед,
Всё помнился мне испуг.
Я знала, что он и бог и пророк
Со слабостями земными,
Но в ночь эту странную он не мог
Возвыситься над остальными.
И кто-то кричал ему вслед: гу-гу!
А кто-то сквозь слёзы пел.
Я видеть его таким не могу.
Но он быть другим не хотел.
Поэт не похож на свои стихи,
И даже большой поэт.
Но что все падения и грехи
Пред блеском его побед!
2. ПОЭТ
Юре Маслову
Бокал разбит.
В нём больше нет вина.
От страсти роза так теперь
Черна,
Что страшно к ней внезапно
Прикоснуться...
Поэт ушёл, но обещал вернуться.
А если он придёт - подарит бред,
Тоску и боль. И пусть - ведь он поэт.
Что смертные? Куда уж им тягаться?
Бокал разбит. Поклонники теснятся.
Запомнят все. Опишут всё сполна.
Припомнит все подробности жена...
Но я молчанья не нарушу, нет.
Ушёл в изгнанье, в никуда поэт...
И только Муза, всё забыв, рыдала
Над телом, что в гробу одно лежало.
3. ***
И только во тьме, в тишине и бреду
По тонкому льду за шутом я иду
В тот мир, где ещё мой языческий бог
Остался со мной и мне выжить помог.
Какая-то вязь золотая стиха,
От света и мира она далека...
И Ричарда Гира безумная страсть
Ещё над душою хранит свою власть.
Как пыль со стекла я реальность сотру,
Останусь свободной на этом пиру
И буду смеяться, и буду любить,
Опять за шутом в полумраке бродить,
Растаяв внезапно, смеяться и ждать
И вздорные строки, забывшись, писать.
4. ***
Ещё немного музыки, мой милый.
Душа, взлетая, над землёй парила
И уносилась в бездну бытия -
Она металась, словно тень твоя,
Она штрихом загадочным осталась,
Стихами наполнялась и смеялась.
И было странно знать, что мы едины,
Когда столкнулись в пустоте две льдины.
И разлетелись в ненависти лютой.
Но музыка жила ещё минуту,
А после обнимала тишина
И поняла я, что совсем одна.
И только этой музыки лавина
Была жестока и была невинна.
Душа, взлетая, над землёй парила.
Ещё немного музыки, мой милый.
5. РЕКВИЕМ
Александру Борисовичу Мордвинову
Я знаю, можно праведно и скучно
Век бесконечный с кем-то коротать.
Но были мы и злы, и неразлучны...
Страсть возродилась, чтобы нас терзать -
До самого предела, до могилы,
Когда один окаменел навек,
Она в мой дом непрошенной входила.
Мир пошатнулся, белый свет померк.
И мечется, и требует расплаты,
Толкает в бурю, в сумерки зимы...
И пусть мы были вечно виноваты,
Но тот кошмар не заслужили мы.
Но даже смерть не станет нам преградой.
И если наша жизнь - сплошной обман,
Приди ко мне, мой призрак, буду рада
И допишу оборванный роман.
6. МУЗЕ
Оставь мне на память ночь
И чёрную птицу - страсть...
Душа уносилась прочь,
Тонула средь грёз и трав.
Оставь мне на память миг
И светлую боль стиха,
Всю мудрость великих книг
И воздуха два глотка.
И в холоде бытия,
Сомнениям вопреки,
Опять проступаю я
Сквозь ужас своей строки.